Высокий абстрактный силуэт остановился напротив двери.
Какузу поежился, на улице было не тепло. Небо уже начинало светлеть, Луна всё ниже и ниже скатывалась к размытой сумерками линии горизонта. Ни одна живая тварь не подавала свой голос навстречу неуклонно наступающему утру. Хм…Ещё бы…Какузу усмехнулся. Что живым тварям делать вокруг дома Хидана?
Наделённый пятью сердцами молчаливый член преступной организации Акацуки сразу решил для себя, что в такое время достучаться до бессмертного, который обычно спал так, что только гимн Конохи в исполнении всех её жителей мог потревожить его ,будет сложно .А зачем напрягаться, когда разбудить лично, не прибегая к бесполезным звукам, будет куда проще, несмотря даже на то, что Хидана ужасно раздражает вторжение в его личное пространство.
В ответ на свои мысли Какузу пожал плечами и с равнодушным видом толкнул дверь.
Не заперта. Она никогда не была заперта.
Дабы сгладить грядущее недовольство темнолюбивого жреца, Какузу прикрыл за собой дверь, и окружающее его пространство снова погрузилось в плотную, как сметана мглу. Казалось даже, что её можно потрогать.
Какузу смело направился вперёд, не опасаясь наткнуться на какой-нибудь предмет. Всем было известно, что предметов в доме у Хидана не больше, чем мозгов у Дейдары. Ну…правда, сам Дейдара об это не догадывался, но разве Какузу могло это волновать?
Из тьмы только отчётливо выступали серые углы комнат. Дверной проём в следующее помещение пришлось искать наощупь, по каким-то причинам кинетическая память Какузу никак не могла вывести ему чёткого представления о его местоположении.
Проходя в полутёмную ванну ,в которую всё-таки сочился слабый свет из многочисленных щелей, Какузу с некоторым удивлением подметил, что в доме как-то тихо .Совсем тихо…Обычно в это время дня по всем закоулкам небольшого каменного домика разносился громкий свистящий храп хозяина. На этот же раз не было слышно вообще ничего.
Ванна, как обычно, была забита тоннами перепачканных кровью бинтов и прочих тряпок ,которые Хидан сваливал сюда после каждого ритуала. Почему он не мог пойти и выбросить их, для Какузу оставалось загадкой. На краю ванны лежал любимый кинжал жреца – белый, как зуб, с позолоченной рукоядкой.
Какузу бесшумно пересёк ванную и бесцеремонно толкнул дверь в святая святых Хидана – в ту комнату, где он проводил свои безумные ритуалы в честь своего кровавого божества. Здесь днём было светлее всего, потому что это было единственное в доме помещение с окном. Маленьким решётчатым окном под самым потолком.
Бледный луч света ещё не взошедшего солнца широким прямоугольником ложился на деревянный пол, густо залитый кровью, чёрной, старой, уже запёкшейся, и совсем свежей, девственно алой. Из под крови чётко проступала печать - перевёрнутый треугольник, вписанный в круг.
Однако и без этого света в центре одной из стен можно было различить тяжёлую громаду изувеченной временем скульптуры. Это была статуя этого божества – Ясина, которому так фанатично преклонялся Хидан.
Какое же уродливое изваяние породили чьи-то неумелые руки…Интересно, в самом ли деле этот Ясин выглядит так? Тогда Хидан ещё больший дурак. Даже несмотря на то, что внешность не главное.
А вот и сам он. По кровавым разводам, тянущимся от середины комнаты найти его труда не составило.
Хидан полусидел, прислонившись спиной к невысокому постаменту статуи, поджав под себя одно колено и обхватив его рукой. Голова бессмертного жреца покоилась на правом плече.
Хидан спал.
Подойдя поближе, Какузу с презрением посмотрел на напарника. Сейчас Хидан казался таким слабым и беспомощным, весь перепачканный кровью, с растрепанными волосами и каким-то непривычным умиротворением на лице.
Усомнившись, что такое возможно, Какузу слегка наклонился к Хидану и прислушался. Да, тот действительно спал. Странно…
После своего ритуала Хидан ещё ни разу не выглядел таким довольным…В любом случае, Какузу его таким не видел.
Неожиданно взгляд чёрных глаз со стеклянно-зелёными зрачками, бегло скользящий по Хидану и пространству вокруг него, упал на выделяющееся на фоне крови белое пятно.
Листок бумаги. Рядом с Хиданом лежал обычный альбомный лист, надёжно прижатый к полу левой кистью бессмертного.
Интересно…Даже очень…
Пару минут Какузу просто глядел, не отрываясь, на таинственный листок, как-будто хотел за это время возместить убыток того, что раньше ему его видеть не приходилось вообще.
Что мог писать Хидан после своего ритуала?
Какузу любопытностью не отличался, но это могло быть важным, да и никому не повредит…Ды даже если бы и повредило, что с того?
Из чёрного обширного рукава скользнула извивающаяся ,как змея, почти незаметная в темноте, чёрно-алая нить .Закрутившись в спираль и, как будто найдя наконец точку опоры, она метнулась к Хидану, обвилась вокруг листа, прошив его в нескольких местах, и потянула его на себя.
Листок, прилипший к запёкшейся крови, поддался не сразу, да и рука мешала. В конце концов Какузу удалось освободить его и подтянуть к себе. Хидан беспокойно заворочался и положил руку на живот, глубоко вздохнув во сне.
Какузу, внимательно следящий за ним, хмыкнул и бегло пробежал листок.
Чёрно-зелёные глаза расширились от удивления…
На старом пожелтевшем листке кровью были выведены многочисленные буквы. Чтобы разобрать их, пришлось подойти поближе к окну и встать в прямоугольник света.
С первых строк Какузу окончательно отдался всепоглощающему чувству бесконечного изумления. Это были стихи…
Что за бред? Откуда…Как…Хидан, да чтобы стихи…Бред…
Однако бредовость этого факта не помешала Какузу полностью уйти в чтение
Не скрипнет дверь в полночной тьме.
Цикада, тварь, не затрещит.
Мой храм в густой и плотной мгле
Надёжно мой досуг хранит.
Я тут один, вокруг темно,
Я в окруженьи тишины.
И лишь в высокое окно
Сочится мёртвый свет Луны.
Но в этой тьме я не один!
Нет, не один, ведь ты со мной,
Да, ты со мной, мой господин.
Открой мне истину, открой!
Позволь познать смысл бития.
Всё расскажи, я знать хочу,
И просвети, чтоб грудь моя
Открылась чёрному мечу.
Я сей клинок в себя приму…
Пусть стонет дух и плоть вопит.
Священный меч – и лишь ему
В меня путь истины открыт.
Я всей душой понять хочу,
Зачём всё это…Объясни.
Я за других собой плачу,
А мне-то что? Ну не томи!
Опять уходишь от ответа…
Вновь «рано»,»позже как-нибудь»...
Нет, сотни раз я слышал это!
«Терпи, мой сын», «прости», «забудь»…
Не мне судить тебя, мой бог…
Я им простил и вновь прощу…
У всякой жизни есть порог.
Его я вновь и вновь ищу.
Твой приговор – спасенье слабых,
Забвенье, вечность и покой.
Он для счастливых, лучших самых
Был уготован лишь тобой.
Я вновь и вновь себя пронзаю,
Чтобы открыть им путь к тебе.
Но я живу ,не умираю…
Я вновь один, один во мгле…
Что ж, время кончить. Не ответил.
Ты не ответил мне опять.
Ушёл, я даже не заметил…
Ну сколько, сколько можно ждать?
Вопрос открыт…Я слаб и грешен.
В твоих руках я страшный бич.
Мой каждый шаг на чашах взвешен.
Но мне финала не достичь.
Моя судьба – скитаться вечно.
Да, сотни лет…о, дай мне сил.
Я был бы рад навеки лечь, но
Кто бы тогда тебя хвалил.
Ну всё, довольно, сколько можно,
Я что-то слишком затянул.
О всём помыслить невозможно.
Прости, мой бог, я вновь загнул…
Зачем мне то, в чём нету смысла?
Всё решено…И хоть кричи.
Вот тяжесть в воздухе повисла…
Ты хочешь крови? Получи!!!
***
Луна. Ночное око неба.
Она бессмертна, как и я.
Да, взрыва праведного гнева
Достойна чёртова Земля.
Из-за неё ты раз за разом
Родишься вновь и вновь умрёшь.
Земля, проклятая зараза,
Ты сих мучений не поймёшь.
По венам боль течёт живая,
Как кровь…Во мне и на полу…
Тупа, как Тоби, ледяная…
Солёныё вкус её во рту.
Я снова умер, чтоб восстать,
Чтоб в руки взять свою косу.
Мне смерти вечной не видать,
Ведь я её с собой несу…
Да, я один на этом свете,
Как эта бледная Луна,
Что светит ночью нам, планете,
На веки вечные одна…
Ответь, Луна, не уклоняйся,
Я всё равно желаю знать…
Один, кому не поклоняйся…
Луна, а больно умирать?..
Закончив читать, Какузу ещё пару раз пробежал глазами эти восемьдесят четыре строчки, ярко отпечатавшиеся как на бумаге, так и в сознании выходца из селения Водопада.
Хидан писал стихи…Немыслимо…
Неизвестно, сколько времени акацук с пятью сердцами молча стоял, снова и снова перечитывая произведение, как будто стараясь с каждым разом всё глубже проникнуть в душу своего напарника, прочитать что-то между строк ,уловить суть…
Луна уже давно покинула небосвод, и чёткие смелые красно-жёлтые лучи восходящего солнца пронизывали тёмное небо искрящимися нитями торжествующего света. Тьма отступала, чтобы через несколько часов снова вернуться, а потом вновь быть оттеснённой в дальние углы и под ноги существующего. Новый день неуклонно вступал в свои права, ему, да и всему остальному не было дела до того, что творилось в душе одного, читающего душу другого…
Наконец, Какузу поднял голову и посмотрел в окно. Далёкое Солнце отразилось в бесконечно глубоких, не пускающих в себя зеркальных зрачках.
Солнце тоже умирает каждый вечер, чтобы утром с торжеством и радостью вновь выйти на свою бесконечную небесную дорогу и освещать своим светом дорогу всех живущих…
Луна похожа на Хидана, бледная, тоскливая, молча несущая по небосводу свой тяжёлый крест, а оно, Солнце ,похоже на Какузу. День за днём, сердце за сердцем…
Хидан, ты, чёртов ублюдок ,почему ты…Зачем?..
Напарник бессмертного жреца подавил в себе желание скомкать и без того мятый листок и выбросить его в окно и повернулся к Хидану.
Чёрт возьми, он улыбался…Хидан улыбался…
Чему ты радуешься? Разве ты получил ответы на свои вопросы? Разве твой Бог или Луна ответили тебе?
Или ты…
«Терпи, мой сын, прости, забудь»…
Неужели ты…забыл?..
Хидан поворочался, что-то бормоча себе под нос, махнул рукой и уткнулся носом в коленку.
Чёрт бы тебя побрал…Как ты можешь?.. Почему я не могу?..
Постояв ещё пару минут, Какузу подошёл к Хидану, присел рялом с ним и положил листок словами вниз, как он и лежал, на пол.
Потом казначей Акацуки выпрямился во весь свой рост и поспешно покинул дом напарника, отдавшись во власть наступающего дня и позволив Хидану оставаться в своём изолированном от всех и всего тёмном мирке, доме, лишённом света и мебели. Не важно, чего хотел Лидер, сейчас это было не важно…
Проблемы бития…Хидан ,как ты смог смириться с этим? Ты, лишь ворота в царство своего бога, обреченный на вечные скитания по миру, на вечные мучения ради спасения душ других…И ты смирился с этим?
Какая глупость…
Тебе не видать ни смерти ,ни избавления, а ты…Как? Зачем?
Даже твоя кровь не бесконечна, ты не сможешь вечно проливать её во имя своего бога.
Неужели поняв, осознав и приняв это, ты смог обрести свой покой?...
